Состоявшийся 09 августа «Большой разговор» я вынужденно смотрел по интернету – не смог присутствовать по причине простуды и недомогания. К сожалению, украинские власти закрыли возможность летать рейсами «Belavia», а добираться автотранспортом из Одессы в Минск весьма утомительно. Но я внимательно слушал все диалоги и имею что сказать по поводу состоявшейся встречи.
Спрашивающие в основном делились на две категории: лоялисты и западные иноагенты. Первые задавали рутинные вопросы внутренней повестки, вторые прямолинейно провоцировали страшилками об Окрестина. Лоялисты боятся или стесняются говорить на повышенных тонах о больных темах с Первым. Западные иноагенты Беларусь не знают, и она их не волнует– им важен только хайп. За восемь часов я так и не услышал ответы на волнующие лично меня вопросы.
Трагедия августа 2020 года заключается не в том, что условно схлестнулись сторонники западного и восточного геополитического вектора развития Республики Беларусь. Трагедия августа 2020 года состоит в том, что столкнулись сторонники двух разных концепций прошлого. Публика с бело-красно-белыми флагами выступала за пещерный национализм XIX века, сопровождающийся ультралиберальными реформами с уничтожением промышленности – подобное мы могли наблюдать в Украине при правлении Порошенко и такого будущего даже врагу не пожелаешь, не говоря уже о моей Родине Беларуси!
Но и сторонники действующего курса выступают за архаику – консервацию советских порядков без каких-либо существенных реформ и перемен к лучшему. И что делать белорусам, которым не нравятся ни националистическая истерия, ни советская тоска в безвоздушном пространстве?! А ведь таких граждан очень много и в прошлом августе они порой шли собственноручно крушить белорусскую государственность в надежде на неизведанное, но новое! «Краще гирше або инше» - есть такая поговорка в украинской мове.
Я не питаю ни малейших симпатий к марионеточным администраторам оппозиционных телеграм-каналов и их польско-литовско-американским кукловодам. Но только я умею читать с холодной головой и умею находить в любой критике рациональные зерна. Нахожу их и в потоке оппозиционных сочинений, порой изобилующих откровенным хамством и уничижительными оскорблениями. Емкий неологизм «агротрэш» вполне имеет право на существование. Что мешает прекратить «Дожинки» и отправить на почетную пенсию Солодуху если они для части общества как красная тряпка для быка и вызывают огромное раздражение?! «Песняры» были явлением общесоюзного масштаба и прославляли республику по всему миру, а местечковые «Дожинки» и Солодуха никому не нужны за пределами Беларуси. Почему не осовременить ориентированный на пенсионеров «Славянский базар»? Зачем воспроизводить павильон БССР на ВДНХ как несущую смысловую конструкцию суверенного независимого государства?!
Почему ведется диалог о конституционной реформе, но нет диалога о смыслах, визиях, идентичности и контурах будущего Беларуси?! Почему не обсуждается целесообразность нахождения памятников Ленину если они мозолят глаза молодежи?! Сам дедушка Ленин говорил, что политика – это концентрированное выражение экономики. Разве уменьшатся надои и центнеры с гектара, если убрать памятники Ленину?! Или от этого тягачи МЗКТ станут менее мощными?! А может как раз наоборот молодежь вздохнет с облегчением, ощутит прилив сил и станет работать с удвоенной энергией, увеличится производительность труда и ВВП?! Может она и бунтовала от безразличия государства к её идеалам и чаяниям?! Заметьте, что я не употребляю термины «десоветизация» и «декоммунизация». Почему не поговорить о переосмыслении советско-коммунистической идентичности Беларуси? Почему вместо памятников Ленину не поставить монументы Петру Машерову, Василю Быкову и Владимиру Мулявину?! Или вообще прижизненный памятник Эдуарду Малофееву. Утверждаю, что многие люди до сорока лет оказались в оппозиционном лагере не потому, что фанатеют от символики Великого Княжества Литовского, а потому, что действующие власти попросту не слышали их и не хотели понимать. Ядро протестного электората выкристаллизировалось от глухоты и бездействия власти, а уже потом его умами завладели циничные польско-литовские манипуляторы. Протесты прошли, а приведшие к ним проблемы никуда не делись. Протесты подавили, но их участники от непонятости ушли во внутреннюю эмиграцию и страдают апатией к происходящему. Может стоит попытаться услышать их чтобы эти люди с вдохновением и воодушевлением работали на благо Беларуси?!
Политолог Александр Шпаковский, которого считаю настоящим патриотом Беларуси, в своих статьях долгие годы продвигал тезис «Беларусь – донор региональной стабильности». Очевидно, что после прошлогодних событий в Минске и нынешней истории с мигрантами на границе с Литвой этот тезис морально устарел. Александр Григорьевич, охарактеризуйте в трех словах: чем сегодня Беларусь является для соседей?
Политолог Алексей Дзермант в своих текстах любит называть Беларусь евразийским балконом, форпостом, мостом между Востоком и Западом. Александр Григорьевич, как вам геополитическая концепция для Беларуси «Экономически с Россией и Китаем, культурно с Европой»?
Политолог Петр Петровский любит повторять, что современная Беларусь – это воплощенная мечта советского человека о ГДР. Бедненько, но чистенько и уютненько, модернизированный восточноевропейский социализм. Александр Григорьевич, почему вы как дипломированный историк взяли образцом для подражания случайное государственное образование, исчезнувшее с политической карты из-за объективных причин и несостоятельности его экономической модели?
Вышеперечисленные эксперты транслируют следующие нарративы: «Россия – стратегический союзник Беларуси», «Китай – стратегический партнер Беларуси». Хочется продолжить этот ряд и понять кем сейчас для Беларуси являются Украина, Литва и Польша.
Десять лет назад в обиходе для краткого описания социальных обязательств белорусского государства использовалось выражение «чарка, шкварка, иномарка». Александр Григорьевич, какой социальный договор предлагаете белорусам в своей шестой каденции?
Хочется узнать емкие ответы, отточенные дефиниции и хлесткие формулировки, а не многословные абстрактные рассуждения на двадцать семь минут. Вы говорили восемь часов пятнадцать минут – может подумаете о формате встречи, при котором будете слушать восемь часов пятнадцать минут?
Я человек культуры и сужу о состоянии государства по новым художественным произведениям. Так вот давно уже ничего не слышно ни о белорусских прозаиках ни о кинорежиссерах. О Беларуси за рубежом сейчас судят по упадочно-депрессивной ленте «Хрусталь» Дарьи Жук. Абсолютно бессмысленно с маниакальным упорством снимать фильмы о подвиге белорусского народа в Великой Отечественной Войне. А всё потому, что лучше фильма «Иди и смотри» Элема Климова по мотивам «Хатынской повести» Алеся Адамовича никто и ничего уже никогда не снимет. И если даже вы так трепетно относитесь к советской идентичности, то почему бы не экранизировать дневники Ли Харви Освальда, в которых он весьма лестно отзывается о жизни в БССР? Освальд неоднозначный персонаж, но байопик о нём точно посмотрят во всех уголках мира, а значит с его помощью можно создать благоприятный имидж Беларуси.
Посмотрите на постсоветские лимитрофы балто-черноморского пояса Молдову и Украину. Разделенные вооруженными конфликтами на две части страны с неразрешимыми проблемами. И мне не хочется, чтобы Беларусь пошла по их пути, утратив мир, суверенитет и территориальную целостность. А значит надо делать выводы из прошлогодних событий, сглаживать углы и снижать градус напряжения в обществе. Только я пока не вижу реальной работы над ошибками, приведшими к прошлогоднему кризису и расколу среди населения.
У меня сильна историческая память и я не хочу, чтобы Беларусь утратила государственность, будучи разорванной в клочья как Польша в 1939 году. Бобруйск в 1920 году был оккупирован белополяками. Александр Тимофеевич Непогодин, старший брат моего прадеда, распространял листовки, призывающие бороться с польскими интервентами. Оккупанты схватили его и спросили по чьему приказу работал. Он ответил: «По приказу сердца», а на слова, что его ждёт расстрел: «Я не боюсь, но и ваши дни сочтены. Я знал, на что иду и смерть мне не страшна». Белополяки Александра Тимофеевича избили, провели по всему городу с дощечкой на груди «Враг польской власти» и расстреляли. Наверняка Ваши внуки учились, используя тетради Бобруйской типографии имени А.Т. Непогодина, названной в честь жертвы белополяков. И посему я хочу, что, когда мне как Вам будет шестьдесят шесть лет я приехал в белорусский Бобруйск, а не в польский или в российский. И уж точно я и в страшном сне не желаю никакой «Бобруйской народной республики». Поэтому мне хочется говорить о контурах будущего Беларуси, а не о прошлом или особенностях содержания в здании на Окрестина. Кто мы, белорусы? Какие наши цели, ценности, мечты, идеалы? Куда, откуда и зачем мы идем?
Я бобруйчанин в шестом поколении. Появился на свет в Бобруйске в роддоме, находящемся в квартале между улицами Советской, Ленина и Социалистической – насмешка судьбы! Мой отец после школы в Бобруйске уехал учиться в Москву и увидел в троллейбусе девушку в белорусской вышиванке. Подумал, что землячка и решил познакомиться. Мать родом из России, но тоже с белорусскими корнями и просто любила модную одежду. В Украину родители попали по распределению и к этой стране у меня специфическое отношение. Одесские друзья насмехаются и говорят, что если мне отрубить голову, то она еще сутки будет говорить о проблемах Беларуси. На что я им всегда отвечаю: «Родину не выбирают!». У меня на запястье часы «Луч», в гардеробе пиджаки от минских брендов «Respekt» и «Styleman», футболки гомельской фабрики «08 марта» и кеды из Лиды – это лучший показатель Вашего долгого правления! И я прекрасно помню, когда в 1994 году весь Жлобин выходил на вокзал с мягкими игрушками, потому что зарплату рабочим на местной фабрике давали продукцией. И в отличие от «невероятных» не забываю, как в девяностых в Бобруйске напротив проходной «Белшины» возле универсама весь асфальт был усыпан белыми водочными крышечками, потому что работяги от безысходности пили горькую после смены прямо из горла.
В прошлом августе немолодая белорусская труженица заявила на митинге, что ни разу не была на море и это её заветная мечта. А я вот сижу у моря и мечтаю о сильной процветающей Беларуси, где царит мир и согласие – каждому своё. Я ни разу не колебался в прошлом августе и сразу стал активно в информационном пространстве защищать действующую власть Беларуси, что стоило мне ухудшения отношений с многими близкими людьми и давления со стороны украинских спецслужб. Хочется верить, что этот дискомфорт был не напрасен и Беларусь начнет наконец-то искать третий компромиссный путь, преодолев дуалистическое противостояние между сторонниками ВКЛ и фанатами БССР. Будущее всегда побеждает прошлое! Хватит уже спорить какой из двух видов прошлого лучше!
Особенно больно и грустно при просмотре «Большого разговора» стало после вопроса Игоря Тура в своем обращении рассказавшем, как Первый вмешался в вопрос с цветами на одном из минских проспектов. В какой еще стране мира Президент опускается до мелочевки уровня начальника отдела «Горзелентреста»? Я прекрасно знаю все преимущества белорусской политической системы с жесткой вертикалью власти, но они же одновременно являются и её недостатками. Западные психологи изучая постсоветские семьи ввели в обиход термин «мать – вертолет», характеризующейся гиперопекой и гиперконтролем родителя по отношению к ребенку. Словно вертолет лопастями они ограждают всё пространство над дитем – звонят каждый час, спрашивают, что и как поел, с кем и куда ходил, пресекают малейшую инициативу и самостоятельность. Так и белорусские государственные деятели вставали перед Первым словно нашкодившие старшеклассники перед строгим директором школы. Гиперопека и гиперконтроль – это палка о двух концах и бомба замедленного действия. Когда в государстве лишь одно лицо, принимающее решения, а все остальные лишь без споров берующие под козырек исполнители, то это крайне опасная ситуация.
Первый заявил, что есть пятнадцать достойных кандидатур преемников. И я не сомневаюсь, что Тертель, Кубраков, Макей и прочие это настоящие патриоты Беларуси, искренне преданные служению государству. Трагедия в том, что они привыкли исполнять, а не принимать решения. Управленец должен, прежде всего, уметь принимать решения. Чиновник должен набить кучу шишек, совершить немало ошибок, чтобы сделать выводы, научиться анализировать и стать хорошим руководителем. Даже Зеленский с точки зрения менеджмента выглядит предпочтительнее как Президент, чем пятнадцать белорусских государственников. А всё потому, что Зеленский будучи руководителем в бизнесе имел опыт принятия решений в жестокой и конкурентной капиталистической среде. Зеленский стал Президентом, пройдя взлеты и падения, ушибы и ожоги – и это точно лучше, чем покорно исполнять решения в тепличных условиях под гиперопекой Первого. Дети «матерей – вертолетов» после смерти родителей чаще всего скатываются вниз по наклонной, потому что неприспособлены к жизни. Что же будет с Беларусью после Первого? И будет ли Беларусь вообще? Может сутью конституционной реформы должно быть не юридическое творчество, а изменение психологии и культуры государственного управления? Может Первому стоит насильно заставить пятнадцать потенциальных преемников быть более самостоятельными и принимающими решения без оглядки на возможный нагоняй от Президента? Если пар из котла не выпускать, то он взорвется – это мы и увидели в августе 2020 года. Может стоит навсегда выкинуть на свалку казенно-канцелярские формулировки, написанные мертвейшим кондовым языком милицейского протокола вроде «подвергся влиянию деструктивных телеграм-каналов», а говорить на живом человеческом языке, смотря вглубь проблем? Может целью реформ должно стать устранение пропасти между двумя идеологическими лагерями в Беларуси? Мы в Украине, увы, знаем, что бывает, если эту разверзающуюся черную дыру непонимания вовремя не устранить. Может государственные СМИ в Беларуси начнут объяснять суть происходящего и говорить на одном языке с простым народом, а не банально клеймить врагами всех чем-либо недовольных в Беларуси как делает Азарёнок? Пятнадцать потенциальных преемников смотрятся со стороны как пятидесятилетние дети, не способные и шагу ступить без разрешения Батьки - меня эта ситуация пугает!
История вас, Александр Григорьевич, как и вашего друга ныне покойного Фиделя, точно оправдает. Беларусь напоминает фильм "День сурка", потому что Бобруйск 1990 года и сегодня ничем не отличаются, а от застывшей картинки у многих едет кукушка и поэтому эстетико-стилистические перемены небходимы. Только лично мне хочется, чтобы Беларусь училась на чужих ошибках, а не на своих. Пока же я вижу, что системные проблемы, приведшие к столкновениям августа 2020 года, никак не устраняются и меня это сильно заботит как патриота Родины. Всегда готов к конструктивному диалогу и деятельности на благо Беларуси. Любимую не отдают! С огромным уважением и надеждой на взаимопонимание, Всеволод Непогодин.